Предисловие редакции
В фантастической литературе, и в фантастике вообще, складывается впоследние десятилетия странная и даже парадоксальная ситуация. Фантастикакак искусство построения образа будущего, или, шире, искусство творениянебывалых миров, практически исчезла. Разумеется, прилавки заваленыприключениями во вселенных образца трехтысячного года, или в параллельных мирах, или в тайном мире за кулисами нашей обыденности,но... Читаете ли вы очередной постапокалиптический боевик или сагу о войнегалактических империй — вы читаете не о будущем, а о страхах современногообывателя, бессильного перед сваливающимися на его голову бедствиями.Открываете ли вы роман об очередном эльфийском принце, или осовременном менеджере, свалившемся в 1905 год — вы видите лишь очереднуюпопытку убежать в прошлое от проблем и вызовов современности.Собственно фантастического, небывалого и чудесного, в такой литературепрактически не остается. Не прибавляет это, тем не менее, и реализма: ниярких человеческих типов, ни элементарной достоверности в современнойфантастике нет. В фэнтезийный мир обязательно отправится студент-ролевик,к Сталину в сорок первый год — бывший офицер с проблемами в личной жизни, а тайную жизнь волшебной изнанки нашего мира откроет длясебя подросток со сложной семейной историей. Но даже там, где в фантастическиймир не вторгается наш современник, некроманты (обязательно седые)и астронавты (с именем либо утрированно славянским, либо нарочитоанглосаксонским) будут всего лишь копиями современного городского мелкогобуржуа, со всей его примитивной философией, со всеми мелкобуржуазнымирадостями и страхами.
Причина такого положения проста: фантастика, как и всякий литературныйжанр, является опосредованным отражением существующей социально-экономическойситуации. А ситуация эта, после распада СССР, характеризуетсяизвестным словосочетанием «конец истории». Применительно к России«конец истории» в понимании господствующего класса означает лишь, чтоистория ограбления нашего народа, его эксплуатации и целенаправленногооболванивания не будет иметь конца. Именно поэтому фантастика, касающаясясоциальных тем, должна навязывать обывателю страх перед любымиобщественными изменениями, страх колебать основы сегодняшней российскойСтабильности, которую из прошлого атакуют кровавые большевистскиеупыри, питающиеся исключительно плотью “сделавших-себя-из-ничего” олигархов,а из заморского настоящего — страшные люди с песьими головами, ккоторым каждый патриотически настроенный чиновник или бизнесмен отдает,тем не менее, своих бедных деток на обучение в их безбожные Йели иГарварды (обливаясь при том слезами, что звери Чуковского от требований,поставленных усатым Тараканищем).
Наш альманах, как о том заявлено в подзаголовке, является сборникомкоммунистической фантастики. Коммунизм для нас, разумеется, не «светлоесоветское прошлое» (при разном и крайне сложном отношении авторов к советскомуопыту). И даже не «светлое будущее всего человечества» — этотслоган столь же расхож, сколь и неудачен. Коммунизм — это просто будущее.Вне коммунистической перспективы у человечества будущего вообщенет. Нет будущего и у фантастики, превратившейся из средства познания будущегов средство избегания встречи с настоящим.
Раздел прозы нашего первого номера открывает Ия Корецкая с рассказом«Энцелад» — о столкновении двух невообразимо разных форм жизни —и о понимании между ними, которое может быть сильнее понимания другдругом разобщенных людей классового общества.
Велимир Долоев с четырьмя короткими историями из серии «Остров»задается вопросом, как повлияет на будущее человечества то поражение,что потерпело революционное движение в двадцатом веке, и могло ли всеобернуться иначе — на другой планете, при других обстоятельствах?
Юлий Михайлов рисует мир антиутопии, в котором даже слова и именаиз революционного прошлого России находятся под запретом. Однако надеждаостается всегда: там, где эксплуататоры боятся даже слов, смертельнымдля них оказывается революционное действие тех, кто вспоминает и повторяетзаново уроки прошлого.
В разделе «Лицо номера» мы хотим познакомить вас с одним из немногихсовременных фантастов, творящих, по выражению Замятина, литературуне бумажную, но бронзовую — с британцем Чайной Мьевилем. Обзорнаястатья Х.М. Верфта и переведенная специально для нашего альманаха работаэтого британского писателя-марксиста о взаимосвязи фантастики и политическойтеории помогут лучше понять передовые тенденции в зарубежнойфантастической литературе. Кстати, именно Мьевилю мы отдаем даньуважения, взяв для своего издания название «Буйный бродяга» — в честьзнаменитой подпольной газеты из являющегося местом действия серии романовэтого автора города Нью-Кробюзон.
В разделе критики Велимир Долоев рассматривает одну из откровеннозаказных и халтурных поделок современного российского агитпропа — сборникпсевдосоциальной фантастики «Беспощадная толерантность», а Григорий Ревмарк рассказывает о неожиданно глубокой и интересной серииантиутопических романов Сьюзан Коллинз «Голодные игры».
Где-то здесь, а может, и раньше, мы должны были пафосно пообещать всоответствии с требованиями стиля подложить мину под здание презренногобуржуазного искусства. Но этого не будет. Буржуазное искусство исчезаетлишь вместе с самой буржуазией, а это происходит определенно не в результате литературной деятельности. Своей задачей мы считаем — показать,что и в условиях общественного упадка возможно мечтать о будущем— ведь пока есть мечта, есть и надежда.
Ночь перед рассветом особенно темна.
Однако и рассвет неизбежен.
Проза
Ия КорецкаяЭнцелад
Снежная буря застелила проходящую через большую часть видимогогоризонта арку Кольца. Плюющиеся ледяной пылью гейзеры приумолкли поднапором неумолимого потока ветра, несущего заиндевевшую окись углерода,полужидкие кристаллы воды и мелкий песок. Эта смесь словно наждакомтерла и полировала поверхность равнины, сокрушая и тут же восстанавливаясверкающий слой вещества, в которое закопался маленький исследовательскийкорабль.
Ничто живое не могло бы просуществовать на поверхности спутникадаже в алмазном панцире. Ни один механизм не выдержал бы ветровой ижидкостной эрозии, разъедающей металл. Но кораблик был создан из параграфена,магнитное поле которого захватывало частицы песка и пыли, наращиваясобственную оболочку за счет стихий.
В одном из кратеров поблизости разошлась слепящая корка аммиачногонаста, выпустив наружу полупрозрачный сгусток. Из вихрей клубящейсяпоземки метнулся сплюснутый стебель и намертво прилип к одному из краевтрещины. Во все стороны разбежались невидимые жгуты, разыскивая опору;несколько минут — и кальмарообразное тело перекинуло себя через стену,выбросив в направлении земного модуля ленты щупалец. Треугольный плоскийкрай одного зацепил корму и присосался к внешнему люку.
Оу нан видогамо крей:
Овальное гнездо в открытом месте, четыре существа внутри.
Прилив пустоты, другое небо, легкий мир с небесными камнями и обширнымизарослями.
Существа враждебны иным живым и растениям, уничтожают дыханиемжара и металлическими помощниками, чтобы добыть руду.
Другие существа убегают, гнезда разрушены.
Я сам видел это!
— Как дела, ребята?
— Все отлично кроме погоды. Проклятая взвесь, ни просвета, ни окошканигде.
— Маяк на орбите передает: прогноз благоприятный. Так что держитесьтам! Если через неделю ветер не уляжется, мы вас вытащим.
— Неплохо вам говорить, уткнув свои задницы в кресла. В следующейжизни я тоже стану боссом.
— Не скрипи, астронавт, на Земле копятся премиальные. Откопайтетам что-нибудь, и разбогатеете! Даю добро на бурение — начинайте.
— О кей, до связи, кэп!
— До связи.
О лежбище моё, окаменевшие старшие неподвижные и свежая икра во впадинах!
Передаю то, что сам осязал и слышал.
Каждое существо внутри гнезда расположено отдельно, не сплетаетсяс остальными, неблизко касается.
Часть времени существа в покое. Часть времени двигаются, испускаютволны отверстиями на верхнем конце. Питаются. Постоянно двигаютотростками, советуются и общаются с неподвижным.
Существо ушло в желоб, приникло к плоскому неподвижному, стало передавать.
Маленькие движущиеся пятна, увеличиваются, бегут. Это такие же существа в закрытом мире, их много. Существо нацеливается, охотится на своих. Они замирают, падают, больше не живут. Существо довольно.
Санчия выпустила буровую установку, и щуп углубился в подземныйокеан Энцелада. Теперь можно побаловать себя концертом любимой группы.Пританцовывая, она задвигалась между пультами. Датчики показывали динамикупрохождения ледяной толщи на мониторе, а с экрана напротив гремела,вибрируя и постанывая, композиция «Море крови».
Как раз в этом месте, снаружи, к обшивке прилипло щупальце наблюдателя.
Ахмад окончил диагностику поля, и отметил это событие тюбиком клубничногосока. Синтезатор ещё вытягивал молекулы из окружающей среды,но пришлось ввести строгое рационирование пищи. По три кубика в деньплюс неограниченное количество жидкости. Коллеги валялись в спальниках,чтобы не расходовать зря калории.
Планетка не желала их отпускать.
Прошел почти месяц без связи с базой и с неработающим генератором.Буровая установка была потеряна на первом же километре вместе с чудомтехники — роботом-проходчиком. Вслед за ними по невыясненным причинампоследовал и корабельный отсек. Окутанные покровом замерзшего снега,спрессованного страшным давлением, они погружались все дальше в сердцевинумглы, ледника, безмолвия.
Ахмад начал задыхаться и вскрикнул, сердце колотилось как сумасшедшее.Из отверстия койки-кокона показалась всклокоченная голова Ляо в голографическом